Просмотр кода страницы Разорение Вологодского края в 1612-1613 годах

[[Суворов, Иван Николаевич|Суворов И. Н.]]

Разорение Вологодского края в [[1612 год|1612]]-[[1613 год|1613]] годах

[[Вологодские епархиальные ведомости]]. – [[1881 год|1881]]. - № 21. – С. 377-378.
----С начала Апреля до конца Июля 1612 года состоялось в Ярославле великое земское ополчение под начальством кн. Пожарского. Отсюда князь рассылал по городам грамоты о присылке к нему выборных от земли, чтобы вместе с ними управлять русскою землею до избрания царя; пока же они собирались, он один держал в руках управление: требовал денежных пособий, подтверждал монастырям льготные грамоты, давал суд всей земле, распоряжался постройкою городов. Когда с Белаозера воевода обратился к нему за помощью в постройке укреплений и в снабжении его средствами к защите города на случай прихода Польских и Литовских людей, князь отписал в Вологду, чтобы Вологодские воеводы, кн. Иван Ив. Одоевский с товарищами, выслали на Белоозеро 35 пудов зелья (пороху) и 17 ½ пудов свинцу 2) [См. Акт. Арх. Э. т. I, № 206]; в Июне пришел из Вологды в Ярославль отряд северных ратников, под начальством Петра Ивановича Мансурова, и назначен был в поход с кн. Дмитрием Мамстрюковичем Черкасским против гетмана Ходкевича 3) [См. Собр. Госуд. Гр. и Договор. т. II, № 281; стр. 585; А. И., т. II, № 336; также изд. «Два летописца: Вологодский и Устюжский». Вологда. 1874 г. стр. 27]. Сам же кн. Д. М. Пожарский только в конце июля нашел удобным двинуться к Москве и 20 Августа явился к столице. Систематичность и осторожность в принятии разных мер для борьбы с врагами государственного порядка и неуклонность в исполнении принятого со стороны кн. Пожарского, а также страх, который навели действия земского ополчения на буйных казаков и разных иностранцев, разорявших русскую землю, - успокоительно действовали на население наших северных городов; забывались недавние тягости военного времени в надежде на скорое окончание смут; являлось желание скорее залечить раны, полученные в тревожное время, пополнить потери, уложить жизнь в ее обычную колею; казались теперь излишними, тягостными и стеснительными большие предосторожности при виде удаляющейся грозы. В Вологде, на долю которой более других наших городов пришлось перенести разных ударов, скорее всех обнаружилось утомление после прежней чрезмерно напряженной деятельности. Отдаленные от врага огромным земским ополчением, Вологжане, казалось, были вполне безопасны; поэтому во многих из них возбудила недоумение проповедь святого старца Галактиона, вдруг после продолжительного затворничества явившегося из своей уединенной кельи на окраине города на речке Содемке 4) [Преподобный Галактион был сын кн. Ивана Федоровича Бельского; в 1612 году ему было около 76 лет. См. Житие препод. Галактиона в разных изданиях; между проч. в сочин. свящ. И. Верюжского: Историч. сказания о жизни святых, подвизавшихся в Вологодской епархии. Вологда. 1880 г. стр. 609-627] в земскую избу перед городскими властями и предупреждавшего жителей о наступающих событиях, которые он по благодати Божией прозревал духовными очами: «Прибегните, православные, к покаянию; утвердите себя в воздержании и молитве: Господь Бог послал на нас праведный гнев свой и воздвиг на нас языки Польских и Литовских людей за наши беззакония». Так говорил преподобный и советовал для утоления гнева Божия поскорее поставить единодневно храм во имя Знамения Пресвятыя Богородицы, указывая для постройки и место: «притеките к Богоматери с истинною верою и слезами, и она умолит Сына Своего и Бога и сохранит наш город от нашествия иноплеменников, как некогда Великий Новгород». Строить еще храм при сорока существовавших тогда в городе 5) [О храмах в г. Вологде в разные времена, см. в Вологодском Сборнике статей церковно-историч. содержания, Вологда. 1869, статью Н. Суворова, на стр. 119-159] и при том на месте, указываемом преподобным, где невдалеке были две церкви, - показалось иным пустою старческою затеею, и земской голова Нечай Иванович Щелкунов, обратившись с речью к своим товарищам и к преподобному, заявил, что эта постройка предлагается старцем из своекорыстия и будет в убыток обществу, что старец потому и предлагает построить церковь на известном месте, что сам там живет, и желает только, чтоб ему миром построили пустыню, что тут и без того близко две церкви, св. Екатерины и свв. мучеников Флора и Лавра, куда он может ходить молиться. Собрание склонилось на сторону Нечая и не хотело думать о принятии мер к устранению приближающегося несчастия; тогда преподобный, отстраняя от себя упрек в своекорыстии в том, что он намеренно хочет ввести общество в убытки, предсказал построение монастыря и прославление после его смерти имени Божия на том месте, где в то время городское общество не хотело поставить церкви; а Нечаю за его недоверие и безрассудство предсказал разорение его дома и некогда построенного обществом храма св. Троицы: «ваш храм св. Троицы и дом твой от тех польских и литовских людей будет разорен и травою порастет, и никто не будет жить тут от твоего рода» 6) [В «Описании дворов и мест в г. Вологде 7136 г. Апр. 6 дня» упоминаются домы, принадлежащие Щелкуновым, в нескольких местах города]. Вышедши после этих слов из земской избы и проходя по торговой площади, где близ церкви Спасителя (ныне Николаевская Сенноплощадская) находилась выстроенная по недавнему (1609 года) обещанию церковь во имя преподобного Димитрия Прилуцкого чудотворца, преподобный обратил внимание на происходившее около этой церкви шумное торжище и сказал находившимся тут: «вот святый великий чудотворец Димитрий просит у Спаса милости нашему городу, а ныне и его прогневали тем, что вокруг его святилища настроили лавок и завели торг и шум. Знайте, православные, что этот храм первый, прежде других, разорится, а что будет потом, то вы увидите сами». Встревоженные этим страшным пророчеством, жители города во множестве стали приходить к преподобному, который возвратился по-прежнему в затвор, и со страхом спрашивали его каждый о своей участи. Между тем известия, доходившие до Вологжан о ходе обще-земского дела, обещали благоприятный исход борьбы с врагами веры и государства. Псковского вора не стало к концу Июля, буйные казаки под начальством Заруцкого ушли в половине Июля от Москвы, испугавшись силы земских войск; переговоры со Шведами в Новгороде и Ярославле ведены были чрезвычайно искусно: Пожарский поставил непременным условием для Шведского королевича, если он намерен претендовать на русский престол, принятие православной веры, а русских послов в Швецию решил не отправлять, чтобы не случилось там с ними того же, что поляки сделали с отправленными к ним русскими вельможами. Эти переговоры происходили в течение Июня и Июля, и о ходе их немедленно от Пожарского были посылаемы отписки в Вологду, откуда они были пересылаемы в Устюг, Сольвычегодск и в соседние города 7) [См. А. А. Э. т. II, №№ 208, 210].

Надеясь на полный успех и в дальнейшем, Вологжане пренебрегли советом преподобного Галактиона. Воеводы ограничивались в своей деятельности, по-видимому, только выдачею жалованья и содержания стрельцам 8) [См. А. А. Э. т. III, № 15, стр. 18] и, не видя впереди опасности для Вологды, не наблюдали за правильностью отправления всякими ратными людьми военной службы. Отъезжие караулы не ездили в окрестности города; и пушкари и затинщики не занимали своих мест у наряду. И в ту ночь 22-го Сентября, когда пришлось исполниться предсказанию преподобного Галактиона, большие городские ворота случились не заперты и на карауле у ворот было не много людей, да и те не слыхали, как в конце ночи вошли в город польские и литовские люди и черкасы и казаки и русские воры и начали в нем хозяйничать. Это была разбойничья шайка, отделившаяся от польского гетмана Хоткевича, который шел к Москве на помощь осажденным Полякам, но после четырехдневного боя (21-24 Августа) был отражен Пожарским и отступил к Можайску. Страшному разорению подверглась Вологда. Церкви Божии были опоруганы; первою была разорена и сожжена церковь св. Димитрия Прилуцкого, за нею церковь св. Троицы, как предсказывал преподобный Галактион; в Ильинском монастыре, который только что с 1610 года начал устраивать посадский человек Кондратий Акишев, старый теплый храм во имя Варлаама Хутынского и кельи были сожжены, старцы избиты, много людей посечено, образы местные окладные и пелены обобраны; всего в Вологде было сожжено до основания шесть церквей, в том числе церкви Евфимиинская, препод. Дионисия Глушицкого и Флоро-Лаврская; прочие подверглись в большей или меньшей степени ограблению; архиепископа Сильвестра разбойники взяли в плен, четыре ночи держали у себя и много раз грозили ему смертию, так что он едва жив остался при уходе врагов. Преподобный Галактион скончался мученическою смертию: толпа разбойников вломилась в его келью, ища его дочери, которая, лишившись приюта в городе во время пожара, думала здесь спастись, но, заметив преследовавших ее, убежала отсюда и скрылась; не найдя девицы, злодеи бросились на старца и, схватив его за цепь, которою он приковывал себя в затворе, стали волочить его по земле, ругаясь над ним и нанося тяжелые раны; наконец, оставляя келью, они еще раз ударили его по голове застреховою курицею, так сильно, что преподобный после трехдневных страданий скончался 24 Сентября, а 25 Сентября разбойники удалились. Воевода окольничий кн. Григорий Долгорукий и дьяк Истома Карташев были убиты; а другой воевода, кн. Ив. Одоевский убежал в Шуйский городок за 90 верст от Вологды. Почти весь город и посады были сожжены; многие жители посечены, а оставшиеся в живых «бегу яшася утеклецы», кто куда мог; вотчина архиерейская, Никольская Слободка (ныне Владычная Слобода), была выжжена до единого двора; и слобожане ушли на Тотьму только «душею да телом». Вологда представляла из себя «зженое место», окрепити для насады и снаряд прибрати некому, так как разбежавшиеся жители не смели собираться в город. В Прилуцком монастыре разбойники братью и служек и крестьянец многих посекли, и в церкви Божие милосердие образы ободрали и казну монастырскую без остатков поимали. Бывший на Белоозере воевода Григорий Образцов явился было для обереганья в Вологду со своим полком, но его никто тогда не слушал, друг друга грабили 9) [О разорении Вологды, кроме жития препод. Галактиона, см. отписку архиепископа Сильвестра от 29 Сентября из Вологды в Москву, напеч. в сочин. Н. Суворова: Историч. сведения об иерархах древне-пермской и Вологодской епархии. Вологда. стр. 58-59 и в прил. к описанию Вологодского Св.-Духова монастыря. СПб. 1860 года стр. 53. Об Ильинском монастыре см. в 1-м приложении к Описанию Ильинской церкви в Вологде. Н. Суворова. Вологда. 1880 года. О разорении Никольской Слободы см. заметку Н. Суворова в Волог. Епарх. Вед. 1873 г. под заглавием: Почему одна местность в г. Вологде называется Владычною Слободою (стр. 291-298). О Прилуцком монастыре см. А. А. Э. т. III, № 15; житницы монастырские в 1613 г. едва ли были разорены, судя по нижеупомянутым выдачам в Декабре 1612 г. хлебных запасов. Разорение Прилуцкого монастыря, бывшее по «Двум Летописцам» и по «Описанию Прилуцкого монастыря» в Декабре 1613 года, следует относить к 1618 г. См. заметку Н. Суворова в Волог. Губ. Вед. 1863 г. № 8]. О таком бедствии, постигшем Вологду, архиепископ Сильвестр известил кн. Пожарского, объясняя, что «все делалось хмелем: пропили город Вологду воеводы», и просил прислать воеводу крепкого и дьяка буде впредь для земской помочи и для приморских городов захотят укрепить город Вологду. Воевода Образцов привез отписку из подмосковного лагеря от 9 Сентября, предостерегавшую о злых умыслах казаков: казаки, наущаемые Иваном Шереметевым и старыми заводчиками всякого зла, кн. Григорием Шаховским, Ив. Плещеевым, кн. Ив. Засекиным и др., учинили в полках и по дорогам грабежи и убивства великие и хотели идти по городам, в Ярославль и на Вологду и в иные города, чтобы их засесть и православных христиан разорять. Ввиду такого поведения казаков кн. Пожарский советовал Вологжанам жить с великим опасением и отписал обо всем в лагерь, как им, Вологжанам, против таких воровских заводов стояти. Предостережение пришло поздно, уже после того, как Вологда подверглась разорению; теперь следовало по возможности скорее восстановить укрепления и собрать побольше ратных людей. Но это было нелегко сделать в то время, когда шайки воров рассеялись во все стороны и везде нужны были защитники. Григорий Образцов, пробыв немного дней в Вологде (приблизительно с 29 Сент. до 1 Октября), отправился назад со своими людьми на Белоозеро, согласно боярскому указу, к делу, у чего ему велено быть; он полагал, что на Вологде быть ему не у чего, так как еще до его приезда Литовские люди пошли от Вологды в отход – далече; архиепископ Сильвестр благословил его на путь. Вскоре (не позже 1 Октября) архиепископ и земские люди приговорили на место убитого Долгорукого быть воеводою Григорию Григорьевичу Пушкину, а не позже 9 Октября вернулся из Шуйского и другой воевода стольник кн. Ив. Одоевский. Пушкин, кажется, более всех был недоволен, что Образцов ушел со своим полком назад, и 5 Октября из Вологды пришла грамота на Белоозеро к Образцову от архиепископа Сильвестра, Пушкина и Вологжан, в которой писавшие упрекали его, что он, мало того, что увел своих ратных людей, не послушав челобитья Вологжан, а еще взял Вологодских стрельцов человек с 300 и сотника стрелецкого Петра Жерлова, что его полчане грабят крестьян Вологодского уезда, а он не дает челобитчикам о грабежах управы. Вологжане просили его возвратить в Вологду сотника стрелецкого и стрельцов, сыскавши, а крестьянам, в случае жалоб на полчан, давать сыск. Воевода Образцов, объясняя свое поведение архиепископу, оправдывался тем, что его никто на Вологде не просил оставаться, а сам он, архиепископ, благословил его в путь, что на Белоозеро он пошел по боярскому указу, а стрельцов с собою не брал; напротив, из его полку иноземцы, ротмистр с ротою 10) [Ротмистр Иван Бобровский. См. А. А. Э. т. II, № 218], остались на Вологде своевольно, не по боярскому указу, и он, Образцов, ничего не говорил об этом; что же касается жалоб со стороны крестьян на грабежи ратных людей, так тут может быть и простое недоразумение: или грабят крестьян Вологодские же стрельцы из той стони с головою Иваном Мамонтовым, которой велено по боярскому указу идти на Белоозеро и из которой еще ни одного человека не являлось к нему, Образцову; может быть, они, называясь Образцовскими, воруют в уезде; или крестьяне ставят в грабеж взимание подвод, которые по боярскому указу и по подорожным имали у крестьян атаманы и сотники стрелецкие; жалоб от крестьян сам он не получал; вероятно, все это интрига Григория Пушкина, который хочет его поссорить с архиепископом. «А я, - заключал свою отписку Образцов, - атаманам и сотнику стрелецкому говорил, чтоб они ваших Вологодских стрельцов к себе не приимали; у меня, господине, стрельцам и казаком за дьячьими приписьми подлинных имянных списков нет, велено мне списки взяти у атаманов стрелецких, а иные воры меня и не прислушивают, и я о том на них писал к боярам, что они воруют» 11) [См. Дополн. к А. И. т. I, № 165]. Ответ Образцова был получен в Вологде 11 Октября. В это время Григорий Пушкин старался скорее удовлетворить стрельцов содержанием для того, чтобы, удержав их в городе, прекратить начавшиеся беспорядки, а для увеличения числа городского гарнизона позаботился о новом наборе ратных людей; на монастыри возложена была обязанность выставить соразмерное величине вотчин число ратников; ратники должны были быть молоды и резвы и стреляти из пищалей горазды и не воры и не бражники и не зерщики. И вот мы видим целый ряд распоряжений Пушкина.. 1-е Октября велено было Прилуцкому игумену Тихону дать Кондратью Алексеев. Недовескову и его приказу из 70 стрельцов на неделю до 8 числа по 8 хлебов печеных на день; на другой день опять потребовано было из Прилуцкого монастыря Пушкиным на земские обиходы и на корм служилым людям 5 четвертей ржаной муки, 15 хлебов ржаных печеных, 5 четвертей овса 12 [Тогда же было приказано выдать вдове дьяка Истомы Карташова с людьми «для ея бедности» 2 четверти ржаной муки]; 9 Октября, по указу бояр Российския Державы Московского государства опять было выдано оттуда же сотне Смоленских стрельцов Кондратья Недовескова, 60-ти человекам, на четыре дня с 9 по 13 число по хлебу на 10 человек и самому сотнику Кондратью по хлебу на день. 27 Октября Григорий Пушкин потребовал «в город в осад» с вотчины Прилуцкого монастыря с трех сот без трети и с полчети сохи и с додачи с вотчины Корнильева монастыря с полутрети и с пол-полтрети сохи, а всего с 3-х сох собрал 48 человек ратных людей с самопалами и с запасом на пять месяцев 13 [См. Акт. Юрид. № 339, II, III, IV и № 341, I].

В одно время с тем, как на юго-западе Вологодского края начали понемногу собирать силы для защиты от разбойничьих шаек, должны были и северо-восточные города позаботиться на всякий случай о ратных людях и об острожном и городовом деле: 27 Ноября Василий Федорович Янов привез Яренскому воеводе Федору Осиповичу Янову (может быть своему отцу) грамоту от 4 Октября от воевод кн. Дмитрия Трубецкого и кн. Дмитрия Пожарского. Они извещали об отражении гетмана Хоткевича от Москвы и объявляли, что и впредь с великим раденьем будут доступать Московского государства, промышляя над Московскими сидельцами, Польскими и Литовскими людьми, но что только в том случае действия ополчения над врагом могут быть успешны, если все, учинившие в Нижнем Новгороде и в иных городах общий совет, будут поддерживать взаимное общение и доставлять все, необходимое для ратного дела. Это напоминание о взаимопомощи было необходимо, ибо «многажды писали мы к вам, - говорилось в грамоте, - чтобы вы к нам в полки денег прислали: и вы к нам денег ничего не присылывали; и для того, что жалованья дать нечего, многие ратные люди хотят идти с земские службы розно». Поэтому Трубецкой и Пожарский просили «собрать тотчас, как ся грамота придет, с Выми и с Еренского городка и с уезду, таможенные и кабацкие, данные и оброчные и всякие денежные доходы, на прошлые годы, на которые они не платили, и на 120 год (сент. 1611-сент. 1612) и собрав отослать в полки часа того ратным людям на жалованье и велеть отдать в чети дьякам Андрею Иванову да Савве Романчукову; если же не соберут и великому земскому делу учиниться поруха, то Бог взыщет того на них, а начальные и всякие ратные люди в том будут невинны. Грамота заключалась извещением о разорении Вологды Литовскими людьми и Черкассами, которые с гетманского побою разбежались, и советом жить с великим береженьем, город и острог укрепити, а которые худые места и те поделать посадскими и уездными людьми, чтобы Литовские люди безвестно не пришли и дурна какого над городом не учинили и Вымских мест не повоевали 14 [См. А. А. Э. т. II, № 213].

Сольвычегодскому новому воеводе кн. Григорию Ивановичу Гагарину и земским посадским судьям и старостам и целовальникам и всем посадским людям также сделано было грамотою от 1 Октября напоминание от Пожарского и Трубецкого о немедленной высылке в полки под Москву денежных доходов прошлых годов, данных, оброчных, таможенных, кабацких денег и всяких четвертных окладных и неокладных доходов по Семен день 1612 года. «Наперед сего посыланы к вам же многие грамоты о денежных доходах», - писали воеводы Гагарину, - но, как видно, прежние грамоты оставлены были Вычегжанами без внимания. Больший ли успех имела эта грамота, не знаем 15 [См. Волог. Губ. Вед. 1855 г. № 24. Из этой грамоты мы узнаем судьбу прежнего Сольвычегодского воеводы Семена Чемоданова: ему по совету всея земли велено быть на земской службе в Сибири в городе Березове, но он не сразу отправился в Сибирь, а жил в Сольвычегодске; теперь этою грамотою велено было тотчас выслать его на место службы].

Обе последние грамоты, в Яренск и Сольвычегодск, были писаны после примирения главных воевод, но еще до изгнания поляков из Москвы; а пока в города шли грамоты и по ним делались распоряжения о высылке требуемых денег для великого земского ополчения, Москва была уже очищена от врагов: 26 Октября войска Трубецкого и Пожарского вступили в Кремль. О такой милости Божьей, что над общими врагами, над Польскими и Литовскими людьми, Всемогущий в Троице славимый Бог наш нам православным крестьянам победу и одоление показал, царствующий град Москву от них злодеев очистил и во многих местах Польских и Литовских людей побил, и о обиранье государьском и о совете, кому быть на Московском государстве, - писаны были грамоты во все города Московского государства в первой половине Ноября с наказом, чтоб изо всех городов Московского государства изо всяких чинов люди по 10 человек из городов для государственных и земских дел прислали к Москве 16 [См. Доп. к А. И. т. I, № 166, стр. 294]. В Вологду едва ли могла прийти такая грамота ранее начала Декабря, судя по тому, что грамота в Яренск из Москвы, от 4 Октября, шла более 7 недель (получена 27 Ноября), и в направлении деятельности городских властей не произошло, по-видимому, перемены: Пушкин, по-прежнему, собирал деньги на жалованье ратным людям; так в Ноябре месяце 25 числа велено было выдать из Прилуцкого монастыря, по наказной Григория Пушкина и дьяка Петра Новокщенова, Сибирским казакам, атаману Бажену Кулаку с товарищами, 61 человеку, по полуосмине ржаной муки на человека, а всего 15 четвертей с полуосминой из тех запасов, что взято с монастырских вотчин на корм ратным людям; 28-го числа приказу Василья Лабутина 48 стрельцам выдано было 12 четвертей ржаной муки по стольку же на человека на месяц с 29 Ноября по 29 декабря 17 [См. Акт. Юрид. № 339, V и VI].

Декабрь прошел весь в тревогах в Вологде. Польско-Литовский король, все еще надеясь посадить на Московский престол своего сына, двинулся в Русские пределы, но после безуспешной осады Волокаламска ушел в конце Ноября назад в Польшу; от его войска отделились разбойничьи шайки и, действуя как бы от имени короля, рассыпались по всему краю на северо-запад от Москвы (по нынешним Тверской, Новгородской и Олонецкой губерниям) и быстро стали проникать в северо-восточные уезды государства. Предводители шаек рассылали от имени короля увещательные грамоты о подданстве Сигизмунду с угрозою разорения в случае ослушания. Вологжане извещены были о замыслах короля боярами; вследствие чего приняты меры предосторожности; поставлены были заставы и разосланы разъезды. 11-го Декабря с Южской заставы писали в Вологду, что по полученным от подъездчиков известиям Литовские большие люди стоят в Весьегонске, но куда они пойдут, неизвестно; 13 числа кн. Федор Андреевич Елецкий извещал Вологжан, что он по боярскому указу, идет из Ярославля на помощь в Кириллов монастырь со многими ратными людьми, и на Вологду придет из Романова Барай-мурза Алеевич Кутумов с Татары и с дворяны и с детьми боярскими, со многими ж ратными людьми; 16-го же Декабря Иван Петрович Шереметев предупреждал Вологжан о новой опасности: он писал, что 13 Декабря под Устюжною объявился Наливайко с Литовскими людьми и Русскими ворами. Вологодские воеводы отписали 20 Декабря в Кириллов монастырь, что они намерены идти своими головами к монастырю на помощь, лишь только прибудет на Вологду Барай-мурза Кутумов. Эти передвижения войск были предположены после того, как в ночь на 11-е Декабря на Кириллов монастырь напали разбойники, но после многих приступов отошли от монастыря и прошли дальше на север к городу Каргополю, посад которого и сожгли 15-го Декабря. Отделившиеся от главной шайки маленькие толпы грабителей пошли к Кубенскому озеру и по берегу его разорили Сямский монастырь и прошли Кубенское село; на Сяме Вологжанам детям боярским удалось взять у Литовских людей языка, Лаврикову жену да детинку пахолка, и в расспросах они сказали: «приходил де под Кириллов монастырь полковник пан Кристоп Песотской да двоюродный брат его Лаврик, а с ним де было всяких людей человек с 700, а того де полковника пана Кристопа да и двоюродного брата его Лаврика, а тое женки мужа, под Кирилловым монастырем на приступе убили, а с ними де убили человек со сто, а из-под Кириллова монастыря пошло их человек с 600 и меньши всяких людей, и нынеча де им идти за озеро к Шуйскому городку по волостям, а первые де люди пошли из-под Кириллова монастыря к Каргополю, а под Каргом де полем стоят, а сходится де обоим людем вместе, а идти де им к Великому посаду, что на Двине близко моря 18 [См. Доп. к А. И. т. I, №№ 169, 170, 171 и 172].

Намерение свое – идти к Великому посаду что на Двине близко моря – Поляко-Литовцы осуществили и на обратном пути пошли от Холмогор вверх по Двине реке, «рыкая вельми, яко лютии зверие», 22 Января 1613 года они приступили с южной стороны к богатому Сольвычегодску. Горожане и поселяне, собранные из уезда, для защиты города продолбили посреди реки лед на несколько верст длины и несколько саженей ширины и при приближении к реке неприятеля начали с ним сражение, стреляя из пушек и мелкого орудия; но когда неприятели, которых было до 3-х тысяч, под начальством пана Яцкого, подойдя к прорубленному каналу, с своей стороны, ответили «жестоким стрелянием», то граждане, устрашенные таким нападением, имея несколько убитых и раненых, отступили с реки на берег к Благовещенскому собору; неприятели, видя отступление граждан, иные объехав по концам канал, а другие переправившись как могли приблизились к самому берегу, вторично открыли бой и заставили горожан отступить в самый город; большая часть жителей разошлись по домам спасать своих домашних и имение от расхищения; а остальные, стрельцы и уездные крестьяне, по приказанию городского воеводы, собрались к дому Строгановых в обширную ограду, где уже было немало Строгановских служителей под начальством самого хозяина Андрея Семеновича Строганова. Враги не тронули двора Строгановых, а прорвались в большой городской деревянный острог, но тут встретили у торговых лавок на площади небольшой отряд горожан под начальством одного священника Леонтия. Убив Леонтия и с ним 26 человек, а остальных взяв в плен, Поляки начали на другой день грабить город. Ограбивши собор, церкви, дома граждан и торговые лавки с амбарами и перебивши немало жителей, разбойники на третий день вдруг зажгли много домов и с награбленным имением выступили из города по Устюжской дороге мимо Пачеозерской и Песчанской волостей 19 [См. Историю города Соли-Вычегодской, А. Соскина, отдельн. изд. стр. 46-48, и в Волог. Епарх. Ведом. 1881 года № 21; также Волог. Губ. вед. 1885 г. № 34 и 1862 г. № 49].

Узнав о приближении Польских и Литовских людей, Устюжский воевода Михаил Александрович Нагой предложил гражданам возобновить укрепление по большой городской осыпи, дабы заградить тем Успенский собор и церкви Устюжских чудотворцев. В то же время находился в Устюге некто безмолвствующий монах Левкий; он, «изострив язык свой и глаголав ясным языком», проповедовал жителям - построить церковь в один день во имя собеседника блаженного Прокопия, преподобного Варлаама Хутынского, какового храма в Устюге тогда не было. Граждане обещались это исполнить, но нашествие Поляко-Литовцев удержало их на некоторое время от этого намерения. Устюжане, укрепив город, ожидали неприятельского нападения; Поляки же, не дошед пяти верст до города, остановились. Это происходило 25 Января. Потом, устроившись начали приближаться к городу и достигли реки Стриги; конница их не могла сойти на лед, покрывавший реку; поэтому они вознамерились идти от села Цареконстантиновского на южную сторону за Двину и оттуда сделать приступ к городу, послав притом несколько человек в слободу зажечь обывательские домы. Получив об этом известие, граждане Устюга отправились под начальством воеводы Пушкина 20 [Вероятно Никита Пушкин, прежде бывший воеводою в Вологде, а в это время в Холмогорах, откуда и появился в Устюге] с прочими ратными людьми и, поймав одного знатного Поляка, зажигавшего Троицкий монастырь, привели в город и потом казнили; с Поляками же учинили бой, в котором последние, потеряв много людей, отступили за Сухону и ночью сожигали лежащие в предместии города деревни 21 [В летописном сказании о нашествии на Устюг Поляков и Литовцев упоминается еще о том, что во время битвы Устюжан за городом с врагами граждане совершали внутри города крестный ход из Успенского собора к иконе Нерукотворенного Образа, которая в 1447-м году поставлена была над городскими воротами и к которой с этого года установлен был обычай совершать во все лето в среды и пятницы крестные ходы; и когда пришли к этому образу, - «тут иные падали на землю, иные возводили очи свои на небо, иные руки воздевали горе и все со слезами молились Спасителю: о Владыко Человеколюбче, всесильный Царю Христе, прими нас грешных раб Твоих, припадающих к Тебе и не предаждь нас, Господи, в руки врагам нашим, сокруши силу их, рассыпли советы их, угаси прещение их, низложи возносимую их гордыню, да не похвалятся о нас врази наши, да не рекут: где есть Бог их? Ты бое си Бог наш и мы людие Твои; к Тебе припадаем и молимся и просим, сотвори с нами по милости Твоей, отпусти грехи наша и помилуй нас, Твои бо есмы рабы, да ся не постыдим, да ненадолзе умножится злоба диаволя, губителя душ наших, да не порадуются о нас врази наши, виждь немощь нашу и пошли нам в помощь благодать Твою, в отгнание врагов наших и во избавление граду Твоему и нам, рабам Твоим, уповающим на Тя, яко имя Тебе – Человеколюбец». См. статью свящ. Арс. Попова в Волог. Епарх. Вед. 1867 г. стр. 185-186]. Между тем граждане, делая частые вылазки, доставляли неприятелю большое беспокойство, чему способствовал и бывший тогда великий мороз. На другой день злодеи покушались еще зажечь Троицкий монастырь, дабы взяв оный, удобнее разглядеть с Гледенской горы укрепления города, однако же и это покушение их осталось без успеха. После сего гражданам удалось захватить еще одного Поляка, и, узнав от него о слабом положении единоземцев его, они вторично отправились с воеводою Пушкиным и с довольным количеством войска; увидя это, Поляки обратились в бегство, сожигая на пути лежащие селения; когда же достигли Кичменского городка, то жители оного вышед побили больше 200 человек Поляков, освободив при том из плена 300 граждан, взяли немалое число Поляков в плен, остальных же преследовали до пределов Галицких на расстоянии 300 верст 22 [О разорении Устюга см. «Два летописца» стр. 113-114 и Волог. Епарх. Ведом. 1881 года № 21, стр. 373-374, - в описании Варлаамовской ц. в г. Устюге. О Кичменском городке см. в Вол. Губ. Ведом. 1848 г. № 36, заметку Пл. Черняева под заглавием: «Кичменский городок». Село или погост под этим названием находится в нынешнем Никольском уезде, верстах в 100 от Устюга и в 63-х от Никольска по почтовому тракту. В заметке Пл. Черняева приведено народное предание о нападении «панов» на городок].

Не избегли разорения и Вага, и Тотьма. При нападении Поляко-Литовцев на Тотьму, жители города твердо решились защищаться до последней крайности и в надежде на небесную помощь выставили на городское укрепление Смоленскую икону Божией Матери; стрелы врагов, ударяясь в икону, сделали в ней пролом; при виде этого повреждения великий ужас напал на осаждающих, все они мгновенно ослепли и бессмысленно ползали по береге Песьей Деньги, где Тотьмяне всех их и побили 23 [О Ваге и Вельском посаде см. «Историч. сведения о городе Вельске, собранные М. Мясниковым» в Волог. Епарх. Ведомост. 1883 г. № 20, стр. 368. О Тотьме см. в статье: «Богоявленский Собор в г. Тотьме» в Волог. Епарх. Вед. 1883 г. № 15, стр. 262. О Смоленской иконе Божией Матери, ныне находящейся в правом приделе верхней соборной церкви по левую сторону царских врат, см. там же, № 17, стр. 297].

И Вологда терпела в то же время своего рода разорение. Бояре и воеводы кн. Трубецкой и кн. Пожарский, желая подавить волнение среди казаков, постоянно требовавших за свою службу платы и производивших в Москве из-за этого беспорядки, приговорили вместе с великим земским советом – требуемые кормы и шубы и подводы для доставления припасов в Москву собрати тотчас чрез нарочных посланных и к Москве привезти вскоре безо всякого мотчанья, чтобы казаки с земския службы с голоду не разбрелися и земскому великому делу порухи никоторыя не учинилось, а на Москве с теми кормами и шубами явитись в Дворцовом приказе дьяку думному Сыдавному Васильеву да Гуляю Золотареву. Согласно этому определению, 19 Декабря приехал в Прилуцкий монастырь есаул станицы атамана Якова Мокеева Яков Поликарпов с 13-ю казаками, а 20 Декабря атаман Андрей Шилов с 22 казаками собирать кормы и шубы: первый на станицу Якова Мокеева 75 человек, и второй на 130 человек казачьей станицы. Эти посланные должны были собирать запасы с вотчин архиепископских и с вотчин монастырей Прилуцкого, Каменного, Павлова и Корнильева. Якову Поликарпову велено было крестьянам и всяким людям говорити, что служилые люди, прося у Бога милости, дому Пречистыя Богородицы и царствующего града Москву, доступили, не щадя голов своих, а ныне они на земской службе без запасу помирают голодом и крестьяне однолично кормы собрали бы к Москве, привезли бы без всякого ослушания. А на ослушников приказано было тому и другому посланному имати на Вологде у воеводы Григория Пушкина и у дьяка Петра Новокщенова пушкарей и затинщиков и стрельцов, сколько человек пригоже, смотря по тамошнему делу, колико людьми те кормы доправити мочно. При этом атаману Андрею Шилову, как более значительному лицу сравнительно с есаулом, и потому могшему допустить себе большее, сделан был наказ: «посулов и поминков не имати ни у кого ничего, и в правеж крестьном не норовити и сроков не давати»; в случае же если по его мешкотности или оплошности земскому великому делу учинится какая поруха, и ему за то бояре и воеводы велят учиняти смотря по тому, до чего доведется. Несмотря на недавнее разорение края и немалые требования посланных, все было доправлено сполна и отправлено в Москву 24 [О количестве затребованных и полученных запасов см. А. А. Э. т. II, № 216, А. Юрид. № 216, XIII. А. А. Э. т. III, № 15, стр. 18; в Памятной книжке для Вологодской губернии на 1860 год в отд. «Историч. воспоминания и материалы» заметку «О состоянии Вологодского края в 1613 году»].

На защиту же Белозерска по боярской грамоте велено было взять в Вологде 25 пудов пороху и 10 пудов свинцу, но воеводы Одоевский и Пушкин послали 31 Декабря только 5 пудов пороху и столько же свинцу, так как в Вологде пороху и свинцу было тогда мало: «вся зелейная казна отпущена была боярам к Москве, а иная по боярским же грамотам разослана по городам и по засекам», а когда привезут с Колмогор достальную зелейную казну, тогда воеводы обещали прислать в Белозерск все, сколько требуется. В Вологду «для осадного времени» из близлежащего села Выпрягова Прилуцкого монастыря были приведены в начале Января 1613 года все крестьяне с пешнями и с топорами и с ратным оружием 25 [См. Доп. к А. И. т. I, № 175; А. Юр. № 341, II], а в половине Января приехал в Вологду Сибирский царевич Араслан Алеевич, назначенный по боярскому указу и по приговору всея земли быть в походе против Польских и Литовских людей и русских воров; в его отряде были дворяне разных городов, беспоместные дети боярские, Татары и казаки; а корм людской и конский бояре приговорили по совету всея земли брать с Вологодского уезда. За ним невдолге спустя приехал с Романова Барай-мурза Алеевич, «по царевичеву письму». Каковы были эти оберегатели сравнительно с ворами-разорителями, видно из тех челобитных, какие были на них поданы из Вологды в Феврале 1613 года боярам Московского государства и архиепископу Сильвестру, а впоследствии новоизбранному царю Михаилу Феодоровичу.

Как только царевич Араслан и дьяк Богдан Тимофеев приехали в Вологду с военным отрядом, тотчас они разослали татар и казаков во весь Вологодский уезд для кормов, а велено было править на царевича от сохи по 15 четвертей муки ржаной, 20 четвертей сухарей; толокна и круп по 10 четвертей каждого, по 30 четвертей овса, по 30 полтей мяса свиного, по 30 куриц, по 10 баранов, по 30 возов сена 26 [См. А. Ю. № 339, VII. Ср. вышеупомянутую заметку в памятной книжке и А. А. Э. т. III, № 15, где подробно исчислены все поборы царевича и мурзы]. Как производились эти сборы, видно из следующего примера. В вотчину вологодского архиепископа, на Лежский Волочек и в Засодимье, как и в другие места, были отправлены отряды сборщиков; доправивши с крестьян все требуемое и, сверх того, еще себе 33 руб. привезли они тот запас в Вологду к царевичу на крестьянских лошадях; здесь опять взяли с крестьян полозового с лошади по 2 алтына, с дуги по алтыну, 3 барана по полугривне, с полти по алтыну, с курицы по 2 денги, с человека «с носу» по алтыну, - и целую неделю не разгружали возов. Когда же сняли запас с возов, то не стали отдавать лошадей; крестьяне обратились к царевичу, но царевич вместо того велел крестьян раздать за приставов и перековать. Сын боярский архиепископский Патрикеев явился к царевичу бить челом об отпуске крестьян и отдаче им лошадей; тогда царевич и его дядька да дьяк Богдан и толмач велели его кинуть в подполье и держали его в цепях и железах три дня и три ночи и вымучили 56 рублей с полтиною денег. В Прилуцком монастыре крестьяне, днем мучимые на правеже, на ночь без рубашек были сажаемы в подполья и вешаемы вверх ногами; многие после такого мученья лежали недель по пяти и по шести. Воины другого оберегателя Барай-мурзы стояли у Всемилостивого Спаса на Прилуке девять дней и его полку татары и казаки дошли до Кубенского погоста и в Кубенской волости и в Ракуле все деревни разграбили и крестьян перемучили, а в архиепископском селе Ивановском наездом по два дни выграбили все, что было овса молоченного; в прочих местах, по селам и деревням служек и крестьян грабили и жгли огнем и деньги и платье всякое и подворную рухлядь и хлеб всякий, насыпая в возы, имали и на Вологде продавали и к себе в Романов и на Галич отсылали, а управы на тех ратных людей царевич и мурза не давали 27 [См. там же].

Но кончалось уже темное время самоуправства и безурядицы. С начала 1613 года в Москву начали съезжаться изо всех городов власти и выборные люди лучшие для 8осударьскаго обиранья, согласно грамоте, которая в Декабре 1612 года разослана была от земского совета, собранного Пожарским и Трубецким после очищения Москвы. Этою грамотою извещая жителей городов об окончательном очищении государства от Польско-Литовского короля, о восстановлении прежней лепоты в православных Божиих церквах и о необходимости немедленного выбора Государя, так как «без государя Московское государство ничем не строится и воровскими заводами на многие части разделяется и воровство многое множится, а попечителя о православной Христианской вере и о святых Божиих церквах и людми Божиими промышлять и городов у Литвы и Немцев доступать некому и впредь Московскому государству без государя никоторыми делы строиться не мочно» 28 [См. Дворцовые разряды, т. I, стр. 10-11], бояре и воеводы и всяких чинов люди Московского государства приглашали, чтоб изо всех городов всероссийского царствия митрополиты и архиепископы и епископы и архимандриты и игумены были к ним, боярам и воеводам к Москве, и из дворян и из детей боярских и из гостей и из торговых и из посадских и из уездных людей выбрав лучших крепких и разумных постоятельных людей, по скольку человек пригоже, для земского великого совету и для государьского собирания прислали к Москве же, и чтоб власти и выборные люди ехали, договорясь в городах накрепко и взяв у всяких людей о государьском обираньи полные договоры 29 [Под грамотою Российских чинов об избрании Михаила Феодоровича, напечатанною в Древн. Росс. Вивлиофике, часть V, мес. сентябрь, СПБ. 1774 года, и в Собр. Госуд. Гр. и Догов. т. I, в числе подписей встречаем подписи следующих лиц из Вологодского края: «Смиренный Сильвестр, епископ Корельский и Вешский (в Вологде писавшийся архиеписк. Волог. и Великоперм.); «с Вологды Каменного монастыря архимандрит Питирим; с Вологды Прилуцкого монастыря игумен Кирилл; с Вологды Корнильева (а в Вивлиофике Арсеньева) монастыря игумен Симеон. Никита Пушкин (бывший в Вологде, а потом в Холмогорах и оттуда удалившийся в Устюг). Федор Янов (вероятно Яренский воевода) в Вологде выборный Михайло Матвеев Остолопов и в товарищей своих выборных дворян место руку приложил»]. И из городов власти и выборные люди лучшие к Москве съехались и о государьском обиранье мыслили многое время. И по многие дни, Февраля в 21 день, уговев первую неделю великого поста, на сборное воскресенье, по милости Божии и Пречистыя Богородицы и по умолению всех святых и по всемирному, благосоюзному общему совету, а по благословению Московского государства митрополитов и архиепископов и епископов и всего освященного вселенского собора, бояре и окольничие, и чашники и стольники и стряпчие и дворяне большие и дворяне же и дьяки думные и дворяне из городов и жильцы и всякие приказные люди и дети окольничьи и головы и сотники и атаманы и козаки и стрельцы и торговые и посадские и всего Московского государства всякие всех чинов люди всяк возраст, от мала и до велика, до сущих младенец выбрали Государем Царем и Великим Князем всея России Михаила Феодоровича Романова-Юрьева.

== Источник ==

* [https://www.booksite.ru/ancient/history/81.htm Разорение Вологодского края в 1612-1613 годах]